Наталия Бурская
Стихи
Мёд колокольного звона

1.
Пением в степи просторной
И у речных переправ
Звонко подымет валторна
Стебли поникнувших трав.

Церковь Бориса и Глеба
Ждёт, возвышая шатёр,
Грянет ли благовест с неба,
Русь созывая в собор.

"Боже, сошли утешенье
И от нашествий избавь,
Выстави пики растений,
Сосны шеренгой поставь!"

Пусть с высоты полуденной
Меж кучевых облаков
Мёд колокольного звона
Льётся на травы лугов.

И августовского зноя
Медленно льётся река
И, наплывая волною,
Клонит головку цветка.

2.
Жить и помнить пресветлого месяца миг,
Эти промельки белок, как вспышки,
В небеса запрокинутый озера лик,
Колдовство в камышовом затишке.

Как рублёвская троица, вызовут дрожь
Три поэта, три женщины. И - аллилуйя! -
Их явленье пронзит тебя всю до подошв,
И по жгучим строкам, как по углям, идёшь,
И ожог - он острей поцелуя!

Ах, июль, нам ещё не даровано мук,
Лишь предвещено взять их на пробу:
Белла, Анна и Юнна - удвоенный звук,
Как бубенчик, приложенный к небу.

3.
Ясное порой необъяснимо.
Не пойму, как птахою взвилась
Радость из души моей незримо
И неслышно - музыка из глаз!

Памяти забытый отголосок,
Снежной бури сдавленный глоток,
Голой ветки призрачный набросок
И щенка молочный коготок.

4.
Дикие розы сплетаются в нас -
Жёлтые, белые. Как же спасаться
От выцветания неба и глаз,
От увядания чувств и акаций?

А не вчера ли встречали в саду
Нас эти листья беспечно и юно,
И нескончаем был праздник кануна
Каждой весною и в каждом году.

Женщина в чёрном, кленовый пожар,
Пламя бутонов в саду за оградой.
Но и под кущами райского сада
Не продаётся божественный дар.

5.
Бессонных дней
И ласковых колен
Коснись, рука!
И вот сквозь плен
Тяжеловесных стен -
Свет ночника.
И, как во сне,
Но не смыкая глаз,
Скрывая дрожь,

Летим в ночи
И настигает нас
Дробинок ложь.

И мне приснится
Жёлтый мотылёк
В траве межи.

Как призрачно
Качнётся василёк
В полоске ржи!

И я лечу
В бессонницы свои
Издалека

И всё ищу
На глади полыньи
Блеск ночника.

Цикл стихотворений "Чаша жизни"

1.
Какой печальный день сваяли стеклодувы:
Хрустальные шары мертвы, как мавзолей.
Колосьями овса я их наполню клювы,
Но мучает меня телесный плач стеблей.

Жизнь в колбе так скучна! Мелодика звучанья
Заполнит естество, взыграет через край...
Другая ипостась собьёт моё дыханье,
И с бабочкой в крови летать мне не мешай.

Бурлит снадобье зла и кажется янтарным,
Я подношу к губам напиток бытия:
И лучшая из книг грешит мазком вульгарным
Великая судьба любая - не моя...

Какая пустота вползает в шлейф вибраций,
Когда держу её, вдруг кто - то разобьёт?!
Ведь чаша - не моя... и холодеют пальцы,
И терпкий сок чужой сухие губы жжёт.

Я мёда отопью и, чашу сна чеканя,
Поставлю в глубь зеркал под свечный канделябр...
Не перейти черту себя собой не раня,
Как роль шута легка. Но мечется фигляр!

Пей, что дано тебе по чувству и по праву
Тягучий сок земли, не торопя - быстрей!
Яд славы - значит яд, отраву - так отраву,
Не прибавляя слёз в тяжёлый кубок дней.

2.
Счастье не для меня,
Шёлк рукава намок...
Бейся,
Бейся звеня, крови лиловый ток

И белизной руки,
Лёгким дрожаньем век
Лягут мои стихи на сумасшедший снег.

3.
Я оброню кленовый красный лист,
Я проживу спокойно - чудный день.
Мне дорого, что был хрустально чист
И этот лист, и день, и светлый миг.
Упал тот лист на землю - стал лучист,
Из книги дня, из вечной книги книг.

4.
Ветка клонится - сорви!
И вскипает ворох синий...
Ожидание любви
В этом мраке лёгких линий.

Вперемежку свет и тень,
С явью спутано былое.
Так во власти перемен
И игры лицо живое.

Краски ярче и пестрей,
И живительней прохлада,
И виднее фальшь речей,
Взлёт бровей, коварство взгляда.

Сюита свиданий

1. Три веера

Веер с пейзажем полей. Колдовство перевитых травинок. В сонное царство войду - и хвощей
Осушается влага.
Я раскрываю его - звёздный бархат парящих крупинок, но земляникой душистой кровинка пробита стрелой.

Веер второй - лепестков ослепляющих лёгкое дуновенье, чистый смех,
Зубчики бабочкиного рыла, выгнутый мост, шелковый шатёр повилик,

Вдохновенье,
Тихого утра нежные прорези, молочная мгла.

Третий веер - лицо. Глаз - лист тополя. Сердце - без стука,
Узел ветки - твой рот, на камне скульптуры - бороды седоватая прядь, жёлтый цвет нам любим бредом золота - осень и мука.
Только вечная осень - зима не успеет настать.

Веер выбрать какой? Все причудливы... В этот влюбиться?
Раздвигаю и складываю...
Они звучать не устанут... Порви...
В тёмную апостольского хмеля ладонь вплетаю, как птица,
Вкладывая записку любви.

2. Словарь души

Перелистываю страницы души, случайные строки горенья,
Чувство в кастрюльке томилось, вспухала опара...
Я написала не то, что хотела... Но мне диктовало мгновенье,
Густо задумано - выбилось струйками пара...

Что ж, скороварка - подспорье в домашней работе,
Нет ничего удивительней пахнущих щей...
Но оборвалась судьба на тоскливо - томящейся ноте...
Не расплатиться нам с нею всем блеском щедрот и вещей.

Это я видела в окна - бойницы той башни стрелецкой,
Выбрав намеренно только фигур полутень.
Муза ко мне прилетела картавой. И с детской важностью
Ела варенье, ломая сирень.

Мне её алчное женское светлое чувство шептало -
Мой уголок розовеющих штор и гитара - моя!
Как она тихо уснула, сползло на палас одеяло,
И голова золотая смяла подушек края...

Снег предвечерний не таял, а таяла слога манерность
Муза другой поэтессы, спускаясь к реке, напевала шансон...
Я открываю словарь, - выпадают "вернуться" и "верность".
Мне горьковатыми косточками
Из вишнёвого сада времён.

3. Золотой шмель

Я отшельницу - душу заброшу в глубокие реки,
В гущу веток сухих - пусть ночует светла и дика.
Но пустеет вокруг, словно мне опрокинули веки,
И машина судеб подменила века на века.

В будни ссыпана вечность. Убога, очерчена клетью,
Ляжет первое слово, сжигая подкорку листа,
Рядом чёрная желчь обольёт обезумевшей смертью
И уже не придётся янтарь нанизать на уста.

Но порхает в руке мягкой кисточкой чьё-то дыханье,
Но живёт своей жизнью двойник под малиновый звон.
Я держу в кулаке золотого шмеля подсознанья
И боюсь одного - как бы снова не вылетел он...

4. Видение поэта И. Северянина на берегу моря

Пустынный берег. Царственная грязь воды и жизни.
Лёгкость пляжных будок. Твоя душа
Над морем пронеслась и заблудилась в гуще незабудок.

Но не прорваться, не вернуться, жаль!
В беседке грёз, в качалку фаворитки.
Изъян неисправим. Струит вуаль.
Оснеженная бедность маргаритки.

Цветок обманут и безумно свеж,
Но этот рай затворника несносен.
Страшней утрата шляпки цвета беж во время рандеву под
Тенью сосен.

Я выбегу, но не найду следа,
Тот век прошёл, он жил своим законом.
Твоя судьба в моей отозвалась
И плачем обожжённым камертоном.

* * *

Кто мы? Сгусток неведомой плоти?
Где, в каких заплутали краях?
Или плоскости крыльев в полёте
Слепо режут пространство и мрак?

Но в душе, в глубине сокровенной
Верим мы, сомневаясь во всём,
Что однажды в темницу вселенной
Лучик света с собой принесём.

Гудит Онего, как гобой...

1.
Букет осенних листьев в вазу,
Как ворох пламени, поставь,
И станет праздничнее сразу,
Ожив, заискрится хрусталь.

И тише, тише, тише боль,
И я невидимое вижу.
Гудит Онего, как гобой,
И звук глубок, как голос свыше.

И прежнее вернётся вдруг,
И вновь я для себя останусь,
Какой была. И всё вокруг
Осветится, как первозданность.

2.
В маленьких пальцах сжимая свирель,
Осень поёт о разлуке.
Скоро закружится в вальсе метель,
Вытянув белые руки.

Что же упрямица, этот мотив
Ты заиграла так рано,
Ни у кого ни о чём не спросив
И не взглянув покаянно?

Отсвет свечи в полусонном окне
Пляшет на жести карниза
И на иголках прильнувшей ко мне
Ёлки, от холода сизой.

3.
Быть можно птицей женщине
иль нет?
Смотри, как сосны излучают свет,
Как всплёскивают ветками они
И как взлететь готовятся, взгляни!
И мы подымем к облаку глаза,
Хотя и знаем, что взлететь нельзя.
Но будь, что будет. Небо,
расступись!
Раскинем руки, обнимая высь.
Глоток любви и - в реющий полёт.
Как оперенье радужно поёт.
Быстрей и ближе к солнцу,
как Икар!
Но тает воск и нестерпимый жар.
И где - то мы теряем на лету
Свою любовь, теряем высоту,
И крылья забывают боль утрат
И лишь упругость воздуха хранят.

4.
Предо мною дорога
В никуда. Я - нигде...
Подведенье итога?
Луч играет в воде,
Море светло бьётся
О кремнистую твердь...
Ничего не даётся
Тяжелее, чем смерть.

Ликованье и мука -
Жизнь, что мёд по стволу...
Так Диана из лука выпускает стрелу.

Подражание японскому
"Зимняя композиция"

1. Хризантемы

Сегодня луковой шелухой, улетающей из - под пальцев,
Я восторгалась,
Склеивая лепестки из долек
Воображаемых лун.

Лепестки хризантемы в синей вазе явились мне,
А с нею - ветка осины,
устремлённая вправо,
Бегущая от суеты, благолепье жемчужницы
У основания сосуда.

Маленькие пальцы японки,
Жёлтые дынные слёзы вырезали из
Гладкой материи лука.
Как легки вы,
Когда за окнами снег!

2. Веер

Зной бархатный - японка держит веер
И созерцает чёрное панно.
Меж тонких стен легко летает ветер,
Тростник волнуя. Сердце чувств полно...

Струится терпкий аромат пиона,

Поют печально жабы у реки.
Луна. Две обнажённые руки
Ласкают веер, брошенный на лоно.